Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]
Затем Эней развернулся и пошел к выходу мимо развороченных дверей, обходя лужи густеющей крови. Левую руку он берег — заморозка начала отходить, и временный шов немилосердно горел. И уже на выходе услышал, как за его спиной хмыкнул Кессель.
Слово «тэнтю», «небесная справедливость», записывается двумя кандзи. А слово «макото», «искренность» — одним.
* * *Перевалочный пункт — закрытый по причине полной нерентабельности пансионат «Ёлочка» — был за рекордное время оборудован к встрече командой медиков — средних лет женщина из той же спасательной бригады плюс два с половиной интерна, если считать Антона за половину. Эней определил возраст одного из «братьев милосердия» в 15–16 лет. Та-ак, Винтер еще и несовершеннолетних к работе привлекает, да еще к какой работе… А впрочем… Присмотревшись, он отметил совершенно одинаковую линию великолепно выгнутых черных бровей у юного медбрата и у врача. Стало быть, семейное дело. Тогда правильно. От сообразительного подростка все равно ничего невозможно скрыть — Эней вспомнил как в 10 лет вычислил, что родители собирают и выкладывают в сеть старые книги.
— Чиф, вы ведь тоже ранены, — сказал кто-то. Эней осмотрел себя и увидел расплывающееся под ключицей темное пятно своей — для разнообразия — крови. От беготни и драки рана таки открылась.
— Царапина, — Эней отвернулся, поморщился и зашагал обратно в крытый паркинг. Он собирался пойти к врачу последним, а пока имел сказать пару слов спасателям. В принципе ребята сработали хорошо — для первого раза. Да и вообще это было чудо — такая акция, подготовленная в такой короткий срок, и без потерь: но кое-что нужно было утрамбовать прямо сейчас, по горячему, чтобы закрепилось на уровне рефлекса.
— Желающие есть? — Цумэ выпрыгнул из джипа с бутылкой в руке. — Тем более, что законный повод налицо.
Это было правильно. Им всем надо было поспать, но сейчас они были перевозбуждены, и никто не заснул бы.
— Нет, спасибо, — буркнул Цезарь.
— Приказываю, — Эней сел напротив него на покрышку, принял бутылку из рук Цумэ, глотнул для вида, передал водку Цезарю. Когда Цезарь отхлебнул и пустил ее дальше, Эней ткнул в его сторону пальцем и спросил:
— Ты. Понял. За что?
Тот кивнул.
— Следующую пасть, которая откроется на акции не по делу — закрою навсегда, — Эней обвел взглядом присутствующих. Степень серьезности угрозы оценили все. Так, отлично, поехали дальше.
— Хотя в принципе — это твоя задача. И когда я уеду — будет твоей задачей. А если ты ее не выполнишь или снова разинешь варежку когда не надо — я вернусь. Теперь. Кодирование. Чья. Это. Гениальная идея?
Штурмгруппа переглянулась. Ответа никто не знал. Еще бы они знали.
Бутылка описала круг и вернулась к Цумэ. Тот выхлебал оставшееся в три глотка. Правильно, согрелись — и будет.
— Третий?
— Нам передали приказ через сами знаете, кого. Мы подчинились.
— Не попытался его оспорить?
— А разве приказы обсуждают? — спросил Девятый, чернявый хлопец, пристроившийся в кузове.
«Раз», — отметил для себя Эней, а вслух сказал:
— Конечно. Особенно бестолковые. Вне боевой обстановки — приказы обсуждают обязательно. А в боевой — нет. Никогда.
— А если в боевой — и приказ бестолковый?
Эней вздохнул.
— Тогда ты на него просто забиваешь и делаешь все так, как считаешь нужным. Облажался — гибнешь. Или тебя мочат свои после акции. Но не обсуждаешь. Что неясно?
— Да вроде ясно все.
— Итак, — продолжал Эней. — Ты получил приказ подвергнуться кодированию и не оспорил его. Поднимите руки, кто еще кодирован?
Цезарь поднял палец на минуту, потом уронил ручищу обратно на колено. За ним — все присутствующие, кроме Цумэ.
— Молодцы. Просто блеск. И сколько из вас знает катэда? Поправка. Сколько из вас знает, что это такое?
— Практика ниндзя, кажется, — прогудел один из парней. — Умение терпеть боль.
Цумэ изобразил аплодисменты.
— А может, хватит нас опускать? — спросил Девятый.
Зря он это спросил.
«Два», — сказал про себя Эней. Проследить его движение было невозможно. Получив ножнами-тростью под дых, Девятый скрючился и зашипел.
— Я даже не начинал вас опускать, — спокойно сказал Эней, прижав теми же ножнами болевую точку у него под лопаткой. — Я не совал вам медицинский прижигатель в интимные места. Я не держал вас сутками без сна и без возможности выйти в сортир и не тыкал шокером в пах. Короче, не делал ничего такого, что пришлось вынести ребятам. Третий, человека можно кодировать от наркотиков правды только если он готов выдержать пытку. И никак иначе. Даже не в жалости дело — это просто безопаснее. Когда человека допрашивают под наркотиком, он отвечает только то, о чем его спрашивают. А под пыткой он валит всех, включая друзей, родню и случайных знакомых. Неужели было трудно додуматься? Ты должен был. Обязан. Протестовать против кодирования.
Он убрал ножны обратно подмышку и протянул Девятому руку. Тот, опершись на нее и постанывая, поднялся и сел обратно.
— А вы закодированы? — робко спросил Цезарь.
— Нет. Меня просто обучали сопротивляться наркотикам. Это тоже можно, надо только знать, как. В общем-то, я сейчас говорил не от себя, а от своего покойного учителя. Он протестовал против кодирования именно на этом основании.
— Нас будете учить тоже вы?
— Нет. Пришлю инструктора. Он даст основы, а ты после него будешь еще два месяца вести в группе практические занятия. Как минимум два месяца.
— Понял, — кивнул Цезарь. — Послушайте, Второй, а еще водки у вас в загашнике нет?
— Нет, — с сожалением сказал Цумэ. — Исключительно трофейный джин.
Подошел Кен в размазавшемся гриме. Эней в упор не понимал, чем грим менее кощунствен, нежели маска, но раз уж заскок Кена делу не вредил, то Эней и не возражал.
— Там уже закончили, атаман. Иди теперь ты на штопку. Эй, орлы, исповедоваться хочет кто-нибудь?
— Так быстро? — удивился Эней.
— Там почти у всех одна беда — мелкие травмы и истощение. Их в основном на заращивание — и дальше баиньки. Я тоже, кстати, баиньки хочу. Если есть кто на исповедь — записывайтесь сейчас. Потому что вам тоже надо баиньки.
— Я номер первый, — Цумэ поднял руку.
— И я, — сказал Эней.
— Иди лечись. А потом баиньки. Я тебе все отпускаю, — он бегло перекрестил Энея.
— Я еще ничего не исповедал.
— А что тут исповедать? — хмыкнул Цумэ. — «Отец мой, я убил… — Сколько народу, сын мой?» Джину хочешь, падре?
Эней зашагал к медпункту, на свет бестеневой медицинской лампы. Пансионат был обесточен полностью, и это было самое лучшее, что они могли сообразить за те пять часов, что предоставил им лемур из СБ и его не менее странный начальник. Молодцы. Молодцы. Жаль, что нельзя выйти из роли жуткого спеца из штаба, раздающего всем пистоны. Вот и врачу надо будет выдать пистон.
Он вошел в медпункт, прошагал мимо коек, на которых спали семеро спасенных, мимо дремлющего юного медбрата и бдящего медбрата постарше, на ходу расстегнул одежду. Левая рука слушалась плохо. Антон помог ему снять куртку и рубашку.
— В багажнике джипа — запасной свитер. Сбегаешь?
Антон кивнул и убежал. Вид у него был слегка… пришибленный. Эней лег навзничь на застеленный простынями стол, объяснил задачу (снять скобки, вынуть чип, бросив его обязательно в физраствор, вычистить рану, снова зашить, вколоть на всякий случай антибиотик помощнее) — а потом тихо спросил:
— Царица — это вы?
Ее рука чуть дрогнула. Врач она была профессиональный, а вот подпольщик — любитель.
— Откуда вы знаете?
— Меняйте псевдо. С пол-пинка же вычисляется, как только глянешь на ваш королевский профиль. Кодирование тоже проводили вы?
— Я смотрю, у нас и штатный пророк имеется.
— Это логика, а не пророчество. Я знаю, что Царица — медик. И знаю, что она — параллельный контакт Цезаря. Значит, скорее всего, медик из МЧС. А вы на всю секцию BCD — единственный медик. Я бы очень удивился, если бы это были не вы.
— Ну, это была я — и что дальше?
— А дальше я скажу следующее. Вот это — он кивнул подбородком на дверь, за которой спали пострадавшие. — На четверть ваша вина. Цезарь — сержант. Ему приказали сверху — он подчинился. По привычке. А вы — зрелая женщина. Сказали бы «нет» — и ничего бы не было.
— Неужели? Откуда такая уверенность? Допустим, я бы их не закодировала и всю информацию от них получили бы под медикаментозным допросом. Где гарантия, что их все равно не стали бы пытать?
— Никакой гарантии, — Эней уже всерьез разозлился на эту женщину. — Но вот кодирование — это стопроцентная гарантия того, что у людей будут выбивать информацию силой. И выдали им эту гарантию вы.
— Хватит говорить мне под руку! — прошипела женщина. — Честное слово, и без вас тошно!
